ПРЕДАНЬЯ СТАРИНЫ ДАЛЕКОЙ.

Наша местность имеет богатое событиями прошлое. Как свидетельствуют археологические находки, человек появился здесь, вероятно, в конце древнекаменного века – палеолита. Основой существования его тогда была охота, а желанной добычей – мамонт. Останки этих могучих древних слонов найдены в Сладково и под Таволжаном.

На озере Муравьево найден каменный наконечник копья. В 1952 г. обнаружена мезолитическая стоянка под Остропятово с характерными вкладышными орудиями. Неолитические поселения выявлены на Станичном и под Рождественкой. Памятники бронзы и железа встречаются около Лопазного, у Куртала. Физический облик этих людей мы мало знаем, но на основании археологических раскопок в Приишимье вырисовывается следующая картина. Первыми поселенцами были древние европеоиды, с северо-востока вклинивались самодийцы, а с юго-востока позднее пришли угры. Последние дали имя Сибири. Они – предки современных ханты и манси.

В первые века нашей эры сюда продвинулись монголоидные племена, сначала печенеги, затем половцы. После наше-ствия монголов стала формироваться этническая общность ишимских татар, составная часть сибирского татарского населения. Этногенез их связывают некоторые исследователи с покорением Сибири старшим сыном Чингизхана Джучи. Рассказывали придворные летописцы, когда он увидел впервые наши места, то восхищенно сказал своим князьям-нойонам: «Во всем мире не может быть земли приятнее этой, воздуха лучше этого, воды слаще этой, лугов и пастбищ обширней этих». Это не просто цветистое восточное выражение, а глубокая оценка знатока, жившего у горных озер Монголии, повидавшего своеобразную природу Китая, оросительные каналы и сады Ургенча. В 1207 г.  монгольское войско под командованием Джучи переправилось через Иртыш и вторглось в Кипчакскую степь, составной частью которой и было тогда Приишимье. Противник разбит наголову, население частью перебито, часть сдалась на милость победителей, многие бежали на север, укрываясь в тайге. У ног полководца лежала огромная страна. Вся Западная Сибирь, «до куда ступит копыто монгольского коня» была отдана Чингизханом во владение своему первенцу. Великий монгол построил свою столицу на берегах Иртыша. Средневековый автор «Родословия тюрков» пишет: «Джучи находился в пределах Иртыша и столица его государства была устроена там же». Другой историк XVII века, Хивинский хан Абул-Гази уточняет: «Джучи поселился в Кипчакском Юрте. Из монгольской страны он переселил сюда свою семью и всех тех, кого дал ему отец. Из каждого рода потомки и отпрыски переселены в Кипчакскую степь». Так возникло в пределах державы Чингизхана обширное владение, получившее название Улус Джучи. Владелец его не дожил полгода до смерти своего могущественного родителя. Рассказывают, что в последнее время он домогался отобрать власть у Чингизхана. Престол Кипчакской степи достался одному из семи сыновей Джучи – Бату,

известному в русских летописях под именем Батыя. Батый подзадержался в монгольской столице Каракорум, а когда прибыл в свой Улус, там бушевало восстание. Зверски подавив непокорных, он двинулся в 1236 году на запад против Булгар и Руси. Следствием этого нашествия стала сверхдержава Золотая Орда. Улус Джучи был ее состав-

ной частью. А когда умер Батый (1255 г.) она дробится, рассыпаясь на куски. Спустя полтора столетия предпринимаются попытки создания собственной государственности в Приишимье. В устье Ишима возникает первое объединение татар – Ишимское ханство, вошедшее позднее в «Кучумов Юрт». Поход Ермака, как известно, завершил присоединение Сибири к России, с которой русские имели многовековые тесные связи, но еще долго Ишимская лесостепь оставалась пограничной. Она входила в Тарский уезд.

Первые русские поселения на реке Ишим возникли в XVII веке. В 1630 г. в устье ее построен был Ишимский острожек, а спустя несколько десятилетий основаны Викуловская, Абатская и Коркинская слободы (последняя с 1782 года – город Ишим). Они и стали опорной базой крестьянского заселения нашего края.

СЕЛО СЛАДКОВО.

Ревизская сказка 1782 года, поданная в Петербург (так официально назывались тогда переписи), сообщает: «Деревня Сладкая жителями съехавшимися заселена после последней ревизии при проезжей Тарской к Ишимской линии крепостям дороге для пропитания и обогревания в проезде в зимнее время с казенными и собственными припасами разного чина людей и лошадей, и к тому же по выпашке на прежних селениях земель, поблизости к вновь заведенному хлебопашеству сами собою без письменного дозволения».

Омским профессором А.Д. Колесниковым опубликованы списки первопоселенцев Сладково, но, к сожалению, искажены некоторые фамилии. Поэтому приведем их в соответствии с записями и дополнениями, почерпнутыми из других архивных источников. Из Ишимской деревни Кош-Карагай к озерам Пресное и Сладкое переехали: Веселковы Давид Лазаревич 1740 года рождения и Федор Лазаревич 1752 года рождения, Улеев Григорий с сыном Василием, Бугаев Григорий Лукьянович (р. 1723 г. – ум. после 1795 г.), Боровиковы Константин Васильевич (1747 г. – ум. после 1801 г.), Григорий Егорович 1746 года рождения.

Из слободы Красноярской на Ишиме (сейчас с. Красный Яр Соколовского района Северо-Казахстанской области) переселилась семья Данилы Шевелева с сыновьями Иваном и Тимофеем. Переехали Захаровы. Их предок Никифор Молоков основал на рубеже XVIIXVIIXVIII вв. деревню Молокову в 7 верстах от Абатска. Сыновья его Иван и Матвей поселились на Красном Яру, а внуки Петр Иванович и Иван Иванович, да Иван Матвеевич уговорили своих родителей поселиться у озера Сладкого. Все они первоначально носили фамилию предка, но к 1795 г. дети Ивана Никифоровича приняли уличное прозвище Захаровых. Род же Матвея Никифоровича сохранил старое прозвание – Молоковы.

В числе переселенцев из Красного Яра был Павел Федорович Некрасов 1725 года рождения с сыном Кириллом. И, наконец, из той же слободы переехали Мальцевы. Как показали архивные изыскания, крестьянский род Мальцевых был известным в Сибирской губернии. Прадед переселенцев Артамон Мальцев основал около 1744 года деревню Артамонову (Абатский район). Указом Сибирской губернской канцелярии 10 февраля 1762 г. предписано Филиппу Мальцеву «во вновь заводимую Ишимского ведомства на Красном Яру слободу для размножения желающих к поселению из Тобольского подгородного дистрикта вызывать охотников и имена и приметы сообщать военному ведомству». Сыновья Филиппа Афанасий, Петр и Алексей (1739-1812 гг., умер бездетным) поселились около 1782 г. у озераСладкое. Вместе с ними переехал и Яков Мальцев с сыном Яковом. Так возникла деревня. В 1782 году в ней проживало 13 семей.

Прошло десять лет. Из Сладкой к озеру Большому уехали Бугаевы и Улеевы. На смену им прибыли новые поселенцы. В список жителей 1793 года занесены Цапырин Ефим Потапович, Пуртов Михаил Степанович, Бражниченков (Бражников) Михаил Сидорович, сыновья Прокопия Куличенкова, Усольцев Иван Степанович, Чуклин Петр Ива-

нович, Дорофеев Иван Федорович (1735-1815 гг.), два сына Михея Кликушина Тимофей и Трофим, Федоров Филипп, Кукарин Яков Мартемьянович (родился в 1692 году – умер 23 мая 1795 г.) с сыновьями Захаром и Андреем, Крымов Алексей Прохорович, Хайкин и Темников. В 1794 г. поселяются Комаров Прокопий Тимофеевич, Петров Михаил Петрович, Трубин Кузьма Семенович, в 1799-1801 гг. Плотников Федор Афанасьевич и т.д.

К началу XIX века в Сладково было 37 дворов. Число жителей составило 307 человек.

ПЕРВЫЕ ДЕРЕВНИ.

От исторических судеб дореволюционного Сладково мы снова возвращаемся в XVIII век. Нас ждут рассказы об основателях первых деревень. Закладывая починки, первые борозды на будущих пашнях, они меньше всего заботились о собственной славе. И потомки постепенно забыли их. Лишь архивы позволяют нам восстановить историческую справедливость. Их имена давно принадлежат истории, но мы должны знать и помнить о них.

Заселение района шло двумя путями. Базой одного из них служила расположенная к югу от современного Ишима Красноярская слобода, основанная в середине XVIII века. Заселяли ее и окрестные деревни крестьяне из Тобольского уезда. Потомки их, продвигаясь далее к востоку, основали деревни на юге нашего района. Второй поток

шел из деревень, расположенных севернее города Ишима. Они основаны были выходцами из-под города Тары. Потомки тарских крестьян и были пионерами в освоении севера района. Расселяясь к юго-востоку от реки Ишим, они заложили первые поселения Шадринку (Мальцево), Гляден, Катайск, Беково. Два эти потока, двигаясь навстречу

друг другу, столкнулись где-то в районе Сладково. Повествование начнем с кратких исторических справок о северных старожильческих деревнях. Среди них Остропятово, Щербаково, Дубровное, Большое, Пешнёво, Кочкарное, Таволжан, Лебяжка, Красивое, Малый Куртал, Большой Куртал, Пелевино, Малопесьяное, Усово, Кабанье, Станичное,

КУРСКИЕ ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ.

В теплый весенний день 1851 года с окраины губернского города Курска, расположенного в черноземной полосе европейской России, двинулась большая группа крестьян в далекую и неведомую Сибирь. Заскрипели повозки, заплакали на руках женщин малолетние дети, закрестились старухи. Мужики провожали тоскливыми взглядами родные места, сознавая, что назад они больше не вернутся. Так началось переселение тысячи человек из Чаплысенской, Дьяконовской, Спасской волостей Курского уезда и Успенской волости Тимского уезда, крестьян, которые были выкуплены в казну по указу Николая I у мелкопоместных владельцев по 100 рублей серебром за каждую ревизскую душу.

С давних времен Курская губерния считалась одной из самых дворянских в империи. Такого количества помещиков не имела, пожалуй, ни одна губерния России. Однако более половины этого благородного сословия составляли мелкопоместные владельцы, имевшие до 20 душ и однодворцы с 1-2 семьями крепостных. Однодворцы были потомками служилых людей. В ХVI-ХVII вв. их предки несли пограничную службу на границах государства (дети боярские, казаки, стрельцы, пушкари). За воинскую службу полагалось тогда содержание в виде земельных пожалований с крестьянами. Размеры участков были невелики. Обычно они составляли 10-15 десятин и обрабатывались 1-3 крестьянскими семьями. Но как служилое сословие однодворцы имели формальное право причислять себя к дворянству и иметь крепостных. Практически они давно уже существовали за счет своего физического труда, сами обрабатывали землю, занимались торговлей, извозом и т. д. наравне со своими крепостными.

В ХVIII веке эта категория населения была положена в подушный оклад вместе со своими крепостными. Но как владельцы крестьян однодворцы обязаны были вносить за них в казну подушную подать. Этот парадокс и пытался разрешить Николай I. По реформе П.Д. Киселева, однодворцы были причислены к вольным крестьянам. Указом от 2 июля 1843 г. правительство выкупило их крепостных. Купленные крестьяне были переведены в разряд государственных и отныне должны нести повинности в пользу государства. Возникла необходимость наделить их землей, но ее в Курской губернии для купленных

крестьян не было. Лучшие плодородные земли принадлежали помещикам, а в казенных селениях крестьянам приходилось на душу населения по две десятины. Вот почему правительство решило переселить их в многоземельные губернии Поволжья, Кавказа и, в первую очередь, Сибири.

Переселенцам обещаны были многочисленные льготы. Важнейшие из них: наделение землей по 10-15 десятин каждого, освобождение на 3 года от рекрутской повинности, на 6 лет от воинского постоя, сложение всех накопившихся недоимок. Крестьянам давалась на восемь лет льгота в уплате денежных и натуральных повинностей, ссуда на домообзаведение и покупку сельскохозяйственного инвентаря и, наконец, выдача пособия по 25 копеек в сутки «кормовых» во время переезда.

Партии переселенцев должны были сопровождать чиновники, «дабы не было в пути утеснения от местных властей». Не мудрено, что такие обещания вызвали почти повсеместное желание ехать в Сибирь, ту самую Сибирь, которой боялись, как места каторги и ссылки.

В 1847-1848 гг. Курскую губернию охватили даже волнения помещичьих крестьян, требовавших перевода их в казенное ведомство и поселения в других многоземельных губерниях. Новые документы, обнаруженные в Омском областном архиве, рисуют несколько иную картину, чем она представлялась нам раньше. 31 мая 1851 г. Курская палата государственных имуществ поставила в известность генерал-губернатора Западной Сибири об отправке переселенцев в Сладковскую волость. Первая группа в количестве 256 душ двинулась в путь 8 мая 1851 г. Через три дня была отправлена вторая. Всего направилось в Сладковскую волость 512 душ мужского и более 450 душ женского пола бывших однодворческих крестьян. Сопровождали переселенцев унтер-офицер Сельдешев и солдат курского гарнизона Васильев. Для пропитания крестьян и на «другие непредвиденные в пути расходы» Курская палата выдала из сумм хозяйственного капитала 3851 рубль 51 с половиной копейки. Она извещала Тобольск, что эта

сумма дана заимообразно и должна быть возвращена Курскому казначейству по прибытии партий на место. Министерство государственных имуществ, которому подведомственны были означенные крестьяне, в свою очередь, разъясняло Тобольскому губернатору о скорейшем возвращении означенной суммы в Курск. Понесенные расходы с этой финансовой операцией «должны быть пополнены сбором истраченных сумм с переселенцев в течение 10 лет по миновании первых четырех льготных». Документально процедура переселения была оформлена строго. Сопровождающие солдаты везли с собой шнуровые книги для записи выдаваемых крестьянам денег, маршрутные листы, пропускные виды (паспорта) на каждую семью. Все это они обязаны были сдать

на месте сибирскому начальству и отчитаться «во всех издержанных деньгах по прибытии на место». Отчет был утвержден. Но переселенцы остались недовольны. Они полагали, что казенное пособие на время пути им назначено было по 25 копеек в сутки, причем половина его должна была расходоваться в дороге, а другую половину они должны

были получить на поселении. Даже спустя тридцать лет старики уверяли ревизовавшего их чиновника: «Второй половины они не получали, из остальной им выдавалось на руки по 3, 5 копеек в сутки», остальные деньги расходовались сопровождавшими их чиновниками внаем подвод и т.п. Сейчас трудно выяснить правдивость таких показаний, но простой расчет свидетельствует – на путевые издержки выделено было

по 6,5 коп. на ревизскую душу в сутки. Плата на питание, видимо, являлась достаточной. В придорожных трактирах того времени полноценный обед не превышал по стоимости копейки. Безупречность в выполнении своих обязанностей воинскими чинами не вызывает сомнений. Она доказывается хотя бы тем, что все отправленные из Курска партии пришли почти в полном составе в Ишим. Лишь две семьи отстали в пути по болезни. Но и они вскоре соединились со своими земляками. И все-таки заявления переселенцев имели какие-то основания. Какие – навряд ли узнаем, т. к. причастные к этому делу документы погибли в пожаре 1856 года, случившемся в Ишимском земс-

ком суде.

Между тем в Сибири шла лихорадочная работа по приему и расселению однодворческих крестьян. За год до их прибытия состоялась оживленная переписка Курского губернатора и генерал-губернатора Западной Сибири Гасфорда о местах возможного расселения. Гасфорд, определив предварительно местом поселения Ишимский и Омский округа, приказал начальнику межевания казенных земель в

Сибири полковнику Будбергу срочно представить ему данные о конкретных местах поселения. Будберг, в свою очередь, выдал предписание землемерам округов о предоставлении ему сведений на этот счет.

Однако к тому времени не вся территория округов была нанесена на карты Сибирского межевания. Правда, имелись в Сибирском военном корпусе в Омске военно-топографические карты съемки 1830-1840-х гг., но военное ведомство, не в силу секретности, а исключительно по соображениям ведомственности, категорически отказалось представить их. Пока шла переписка по этому вопросу, наступила зима

1850-51 года. Съемки на местности вести стало невозможным. Поэтому землемеры ограничились либо отписками, либо на глазок выдали требуемые сведения. Будберг остановился на проектах, представленных из Ларихинской и Сладковской волостей.

Сладковский землемер Васильев писал, что, по его мнению, можно поселить часть крестьян, только отрезав «излишнее количество угодий у старожилов Бековой, Востропятовой, Катайской и села Сладковского». Новые деревни он предлагал разместить на берегах озер Ловцово, Малиново и Глубокого. Эти данные легли на стол генерал губернатора, а тот, в свою очередь, направил их в Курск. Так в переписке между губернаторами по этому вопросу утвердились конкретные места поселения.

Наступила весна 1851 года. Из Курска двинулись переселенцы. Землемер

Васильев и топограф 3 класса Дубровин начали съемку угодий, определение границ отрезков, изучение качества усадебной земли и воды пунктов водворения. И можно представить себе, какой шок перенес Васильев, выяснив на местности, что поселение у озера Глубокого не соответствует установленным требованиям: озеро было чистое, дно песчаное, но вода оказалась горьковато-соленой, непригодной для питья. Причем засоленность ее была выше обычной в связи с засушливыми 1848-1850 гг. Об этом он доложил Будбергу. Тот, в свою очередь, рассудил, что беспокоить об этом высокое начальство не стоит, а на отводимом участке поискать новое место, удобное для

поселения. Так родился запасной вариант, неизвестный пока ни крестьянам, ни губернаторам – основать деревню у озер Никулино и Чищаево. Крестьян же по

прибытию в волость уговорить в целесообразности такого изменения.

Далек был путь крестьян в Сибирь. Двигались они медленно, совершая в сутки около 20 верст. Прошли май, июнь, июль и только в августе переселенцы вступили на территорию Тобольской губернии.

6 августа генерал-губернатор отдал следующее распоряжение Ишимскому окружному начальнику: «Предписываю вашему высокоблагородию, чтобы по прибытию в Ишимский округ переселенцы немедленно были чрез особо командированного чиновника встречены, осмотрены и проведены на места водворения». Ему предлагалось выдать крестьянам денежные пособия из уездного казначейства и дать возможность купить хранящиеся на складе земледельческие орудия. К этому времени Ишимским окружным начальником было заготовлено для продажи переселенцам по 500 штук хомутов, шлей, гужей, узд, седелок, дуг, воровин вожжей; по 1000 пар сошников, кос, серпов, то-

поров и 30 тысяч железных зубьев для борон. Для этих целей из казны также выделялись безвозмездно деньги.

26 августа (17 сентября нашего стиля) в Ишим наконец-то при была первая партия, а спустя пять дней – вторая. Встречал их у въезда в город уполномоченный чиновник. «Все сии партии осмотрены и приняты заседателем Ишимского земского суда Малышевским по имеющимся у них документам», – докладывал окружной начальник генерал-губернатору. Сам он посчитал нужным поговорить с переселенцами. «Я обязанностью себе поставил, – сообщал он далее, лично предложить крестьянам о покупке заготовленных от казны земледельческих орудий, показав им таковые на месте хранения, но они на приобретение оных в настоящее время желания не изъявили, сказав, что имеют в настоящее время крайнюю необходимость в деньгах на постройку домов и другой оседлости». Забегая вперед, отметим, что позднее крестьянами было приобретено до 70 процентов предметов, закупленных казной. В этот же день переселенцы в сопровождении Малышевского двинулись из Ишима тремя партиями, распределившись предварительно по местам своего будущего водворения.

РОССИЙСКИЕ НОВОСЕЛЫ.

После размещения однодворческих крестьян и «панцирных бояр» (1851, 1853 гг.) массовое переселение в волость прекратилось на четыре десятка лет. Причин этому было несколько. Не последнюю роль сыграли и местные обстоятельства. Практика водворения переселенцев из Курска поставила остро вопрос о скорейшем завершении межевания земель и выделении специальных участков. Отсутствие точных планов заставило в 1853 г. отказаться от размещения панцирных бояр отдельными поселками и приселить их к старожильческим деревням. К 1852 г. спешно завершено общее картирование местности.

Предстояла конкретная работа по нарезке переселенческих участков с соблюдением необходимых условий для проживания (наличия пригодных для сельского хозяйства земель, обеспеченность лесами, питьевой водой). На это требовалось несколько лет. Но результаты съемок вскоре пришлось сдать в архив.

С 1858 по 1861 гг. начался очередной подъем воды, вызвавший

катастрофические опустошения. Рассказывали, что, узнав о затоплении Малиново, генерал-губернатор Западной Сибири хотел отдать под суд землемера за отвод участка поселенцам на болоте, но получив разъяснение, срочно направил рекогносцировочную партию топографов. Затопление оказалось настолько длительным, что пересъемка

волости завершилась в 1873-1875 гг., а выделение земельных статей на местности началось лишь в 80-х гг.

За это время сменилось отношение правительства к самой проблеме переселения. Подготовка реформы 1861 г. вызвала опасения нехватки рабочих рук в Европейской России. Новый министр Государственных имуществ М.Н. Муравьев стал сокращать ассигнования, что вполне соответствовало сложившимся интересам в верхах. С конца 50-х гг. официально запретили вызов желающих ехать в Сибирь. Только в 1889 году правительство вернулось к переселенческой политике. Издан был новый закон, восстановлены все льготы (безвозмездные пособия в размере 50 рублей на семью, пособия на переезд, льготы в уплате повинностей и т. д. ). Теперь переселенцы двигались в Сибирь уже не на лошадях, а по железной дороге. Правда, пока в товарных неотапливаемых вагонах, но скоро появились и теплушки. Формировались целые поезда переселенцев, и к каждому из них прицеплялся санитарный вагон. На крупных станциях (Челябинск,

Тюмень, Курган, Петухово, Петропавловск) были созданы врачебно - продовольственные пункты с больницами, бесплатными столовыми, с раздачей продовольствия, бараками для временного размещения.

Тариф для переезда был максимально дешевый. Он не превышал стоимости детского билета. Разрешалось заранее отправлять ходоков. Все это позволило за короткий срок (1895-1896 гг.) основать на территории нашего района 13 новых деревень. Такие как Стрункино, Рождественка, Травное, Каравай, Лопазное, Новоказанка, Задонка, Покровка, Михайловка, Александровка, Васильевка, Новониколаевка, Малая Беляевка,

СТОЛЫПИНСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ.

Указом 1906 г. и, особенно, законом 1910 года менялись вековые поземельные отношения в деревне. Земля из общинной собственности, принадлежавшая всей деревне, передавалась в личное владение каждой семье. Крестьянин мог выехать на свой участок и построить там хутор (хуторское хозяйство), или мог оставаться в деревне, владея участком – «отрубом». Земли в Европейской России для осуществления реформы не хватало, поэтому решено было создать особый колонизационный фонд в малонаселенных губерниях и, в первую очередь, в Сибири. Переселением стремились обеспечить крестьян необходимыми для хозяйствования наделами из-за нехватки и острой недостаточности угодий в центральных губерниях страны.

Реформа П.А. Столыпина в нашей местности совпала по времени со

строительством Тюмень-Омской железной дороги. Она проходила по южной части тогдашней Маслянской волости. Для дороги отводилась «полоса отчуждения».

Возникновение станции Маслянской, разъездов, а позднее казарм и полуказарм привело к притоку переселенцев к железнодорожным поселкам. Другие населенные пункты, возникшие в этой местности, также тяготели к дороге, да и заселены были в связи с постройкой ее. В этот период были основаны станция Маслянская, Новоандреевка, Викуловка, Вознесенка, Хантиновка, Куторинка, Сержанка, Зайчинка, Головинка.

 СОВЕТСКИЕ ПОСЕЛКИ.

Старая Русь ушла в прошлое. Новая родилась в огне военных пожарищ,революции, гражданской войны, крестьянских восстаний. В 20-х годах было основано семь новых поселков: Козловка, Пальяново, Плоцкий, Уральский (он же Ураловка, Грабитель) Усовской волости. В Маслянской волости возникли Дубровка (Каффкинский около Станичного), Рубановский (1926 г.), Комаровка 1-я (1922 г.).

Второй категорией стали выселки. Первоначально они состояли из бедноты, объединенной в различные формы кооперации. Получая документы на право коллективного землепользования, беднота выселялась из деревень и создавала свои поселения. Затем начали выселять на неудобья справных хозяев-кулаков. Позднее, при коллективизации, их раскулачат окончательно и вышлют за пределы района. Нам известно 11 таких поселений: Алексеевка (1927 г.), Гуляй Поле, Зеленый, Октябринка, имени Ульянова (1926 г.), Кудринка (1927 г.), Образец, Новая Жизнь (из Сладково), Сознание (из Лопазного), Прогресс (у озера Кочешково из Кабаньей) и другие.

Третьей категорией населенных пунктов стали небольшие поселения с целью первичной переработки и заготовки сельскохозяйственной продукции. К ним относились деревня на острове Таволжан по заготовке вишни для Омского винного завода, маслозавод у озера Могильного, Пелевинская база заготскота, Волчанстрой Маслянской конторы «Заготскот» и некоторые другие.

И, наконец, четвертую категорию составляли поселения совхозов. Их было двадцать. Назову из них те, которых уже нет: Березняки, Мешалкино, Забродка, Козловка 2-я, Кудрявцево, Субботино, Жарковское, Моржовское, Комсомолка, Нифагино. Их официально называли сначала зимовьями и фермами. Последнее название закрепилось за ними. По нашим подсчетам, за годы Советской власти в районе возникло 42 населенных пункта, т.е. больше, чем за какой-либо другой исторический период. Но подавляющее большинство из них заселено было в результате перераспределения людей из местных деревень.